Солнце выглянуло из-за горизонта и с удивлением обнаружило президента, сидящего на балконе башни Студенческого Совета. Рядом с Тогой, как надзиратель, стояла Химемия. Вокруг них гуськом бродили остальные члены Студенческого Совета. Тога явно был не в духе, что было ясно по мрачному выражению его лица. У него не было повода радоваться: во-первых, Химемия всю ночь стирала его мундир, который к утру, естественно, не успел высохнуть, поэтому пришлось сушить его прямо на себе. Кроме того, пятно так и не отстиралось полностью и мундир приобрел леопардовую окраску, но хуже всего было то, что эта окраска напоминала ему о вчерашнем паршивом дне. Во-вторых, карри, которое приготовила Химемия, оказалось несъедобным и ему пришлось лечь спать голодным. И, в-третьих, ночью ему приснились кошмары, доставшиеся в наследство, как победителю. Но больше всего Тогу злило то, что сегодня утром, каждый, кто входил на балкон, считал своим долгом поинтересоваться: “А что это с вами, господин президент?”, что каждый раз приводило его в бешенство. Но так как все члены Студенческого Совета были в сборе, он начал понемногу успокаиваться. И тут же закончил, потому что, на балкон, словно курьерский поезд, влетела Утена.

― Тога! ― радостно прогудела она. ― А что это… ― начала она.

Все в ужасе зажмурились и прижались к единственному, что было на балконе ― к перилам. Лишь Химемия продолжала невозмутимо возвышаться над Тогой.

― А что это с вами, господин президент? ― удивленно хлопая глазами, закончила Утена.

Наступила гробовая тишина. Прошла минута… Члены Студенческого Совета дружно отважились приоткрыть один глаз… Потом второй… И удивленно уставились на Тогу. Тот продолжал сидеть на стуле, ничего не говоря, потому что он просто отключился. Нанами бросилась к брату:

― Нашатырь! Нашатырь! ― отчаянно пищала она. ― Принесите нашатырь!

Как всегда, Сайонджи среагировал первым. Он спокойно достал из кармана пузырек. Нанами схватила его и сунула под нос Тоге. Все окружили президента.

― Чего-то не помогает, ― пискнула она.
― Правильно, ― невозмутимо ответил Сайонджи, ― ты крышку-то сними.
― А-а-а! ― Нанами зубами вытянула крышку и снова сунула пузырек под нос брату.

Тога пошевелился.

― А что это с ним? ― снова спросила Утена.

Тога, приоткрывший было глаза, снова упал в обморок. Все дружно ахнули. Нанами всплеснула руками и пролила нашатырь на ворот мундира Тоги. Президент поморщился и чихнул.

― Смотрите, он приходит в себя! ― воскликнул Мики, щелкнув секундомером.

Джюри задумчиво кивнула.

― А что… ― снова начала Утена. Сайонджи, как всегда, среагировал первым и заткнул ей рот.
― Заткнись и прекрати преставать со своими дурацкими вопросами к моему любимому брату!
C этими словами Нанами хотела броситься на шею Тоге, но тут же отскочила. Запах нашатыря сильно бил по носу. В этот момент, Тога сделал большой вдох и моментально пришел в себя. Схватившись за ворот, он начал задыхаться.
― Чего вы смотрите?! Он же задохнется! ― Утена вырвалась из цепких рук Сайонджи и, кинувшись к президенту, рванула его сзади за мундир.

Пуговицы с треском отскочили, мундир распахнулся, и Тога вывалился из него на пол балкона. Он приподнялся и судорожно втянул в себя воздух. Над балконом пронесся облегченный вздох всех членов Студенческого Совета.

― Анальгин, аспирин, снотворное? ― голосом фармацевта возвестила Химемия, как всегда, не к месту.
― Цианистого калия, ― простонал Тога, вставая на ноги. Его взгляд упал на Утену.
― Утена! ― лицо Тоги перекосилось в улыбке. ― Что привело тебя сюда на этот раз?
― Как это “что”? ― удивилась Утена. ― Я пришла напомнить, что у нас с тобой сегодня дуэль. И кроме того… ― она замялась и начала ногой ковырять бетонный пол балкона, ― я пришла извиниться за вчерашний кофе. Мне очень жаль твой мундир, ― закончила она, протягивая его Тоге.

Члены Студенческого Совета, стоявшие позади президента, отпрянули.

― Сп… Сп…Спасибо, ― выдавил из себя Тога и, взяв мундир в вытянутую руку, положил его на поднос Химемии.
― А это ― чтобы он лучше отстирался! ― Утена шлепнула рядом с ним на поднос пакетик “Ас”а.

При упоминании стирки Химемия побелела так, словно ее саму отмачивали в “Ас”е целую неделю и упала в обморок вместе с подносом.

― Нашатырю? ― спокойно спросил Сайонджи.

Джюри и Мики сразу оказались возле Нанами, т. е. на другом конце балкона, а Тога побледнел:

― Может, обойдемся водой?

Ни к селу, ни к городу наступило молчание. Тога посмотрел на присутствующих. Его взгляд остановился на Утене, которая радостно мурлыкала что-то себе под нос.

― Слушай, чему ты радуешься? ― изумился Тога. ― Ты же проиграла, и весь день ныла, как тебе плохо без Химемии. Сейчас что, хорошо стало?
― Нет, ― весело ответила Утена. ― Но сегодня я у тебя ее выйграю!
― С чего ты взяла? ― начал закипать Тога.
― Потому что сегодня моя очередь выигрывать и я обязательно одержу верх! ― предвкушая победу Утена блаженно закатила глаза и, радостно подпрыгивая, побежала к выходу.
― Посмотрим! ― фыркнул Тога.

Настала тишина. Сайонджи играл полупустой бутылочкой нашатыря, Нанами с обожанием смотрела на Тогу, а Джюри и Мики переглядывались. Наконец Мики вздохнул и вытащил из кармана бинокль, похожий на лорнет:

― Дуэль вечером?― спросил он у Джюри. Та задумчиво кивнула.
― Посмотрим, ― Мики щелкнул секундомером.

Снова воцарилась тишина.

Перед заходом солнца, в комнате Джюри раздался стук.

― Джюри-сенпай! ― в комнату ворвалась Утена. ― Не одолжишь мне свой меч? ― не здороваясь, спросила она.

Джюри задумчиво кивнула и принесла меч, лезвие которого, ближе к рукоятке было замотано изолентой.

― Че это? ― удивилась Утена. ― А ― а! ― вспомнила она тут же. ― Это же я его сломала на дуэли!

Джюри задумчиво кивнула.

― Он выдержит? ― спросила Утена, размахивая мечом. Джюри задумчиво кивнула, наблюдая, как клинок ходит ходуном.
― Спасибо! ― Утена вылетела за дверь, Джюри задумчиво кивнула ей в след.

Направляясь на Арену Дуэлей, Утена заметила на стене тени. Пока она раздумывала, откуда они взялись, при полном отсутствие солнца, тени начали нести какую-то чушь:

― Интересно-интересно, ты знаешь, что мне интересно?
― Сегодня состоится еще одна дуэль, там, в лесу.
― Дайте мне этот апельсин, мистер Всезнайка.
― Сначала скажи, сколько в нем зернышек.
― О, мне никогда не сосчитать. А вы знаете, сколько их?
― Я, мистер Всезнайка, знаю все! Весь мир открыт мне!
― Мой апельсин! Я обойду весь мир в поисках меда…
― Интересно-интересно, ты знаешь, что мне интересно?

Утена покрутила пальцем у виска и отправилась дальше. У подножия лестницы, ведущей на Арену Дуэлей, она увидела Тогу. Утена помчалась к нему:

― Стой!

Тога обернулся и, в первый раз за эти дни, избежал столкновения с Утеной.

― Работает? ― задыхаясь, спросила она. Тога кивнул ― Тогда поехали.

В это время двери кабины окрылись, явив их взорам Химемию, которая сразу куда-то провалилась, оставив на полу только кучку одежды, из нее сразу полезли ветки розового куста.

― Извини, ― Тога вошел в кабину, ― но ездить в лифте разрешено только победителям дуэлей. Двери лифта закрылись, и он поехал вверх. Утена лишилась дара речи. Лестница перед глазами закачалась. “Делают ли мед из апельсинов?” ― мелькнула шальная мысль. Грохот, остановившегося наверху лифта, отрезвил Утену:
― Никакая лестница меня не остановит!

Первое, что увидела она, взобравшись на последнюю ступеньку ― были красные машины, торчащие из Арены.

― 150 витков лестницы плохо сказываются на моем здоровье, ― пробормотала Утена.

Она протерла глаза. Машины продолжали торчать вверх дыбом. И Иллюзорный Замок, как всегда, парил над Ареной вверх тормашками.

― Чтоб он провалился со своими новшествами! ― послышался из-за машин раздраженный голос Тоги.
― Да, Тога-сама, ― покорно подпевала Химемия.

Утена осторожно покралась между машинами и столкнулась с президентом.

― Утена, ты посмотри! ― Тога гневно сверкнул глазами.
― Куда? ― с опаской спросила Утена.
― Да не “куда”, а вокруг! Идиотизм! Машины на Арене! Еще бы слонов припер!
― Машины? ― насторожилась Утена. ― Хочешь сказать, что ты тоже их видишь?
― Видишь! ― усмехнулся Тога. ― Да чтоб они провалились вместе с Акио!

Утена облегченно вздохнула: “Значит это не галлюцинация, а то я уж думала, что головой тронулась!” Она повеселела и взмахнула мечом:

― Ну что, начнем?― меч рассек воздух и покосился.
― Чего тебе так не терпится? ― удивился Тога.
― Потому что я очень хочу есть… карри! ― Утена медленно цедила слова сквозь зубы.

Тога вспомнил вкус этого блюда, приготовленного Химемией, и ему стало не хорошо. “Неужели ей нравится лисий яд?” ― подумал он, но вслух ничего не сказал, а повернулся к Химемии:

― Анси!

Все шло по давно опротивевшему всем, сценарию. Химемия отлепилась от машины, на фоне которой была не заметна в своем красном платье и, стуча каблуками, как солдат на плацу, подошла к Утене ― белая роза. Дробь каблуков ― и на груди у Тоги появилась красная роза. Химемия зашептала на всю Арену:

― О, заросли благородного замка, о, ночные кошмары, что снятся мне, обрушьтесь на моего хозяина…

Тога вспомнил прошедшую ночь, и его передернуло.

― Хорошо спали, господин президент? ― ехидно осведомилась Утена, наблюдая за выражением его лица.

От возмущения Тога поперхнулся и забыл подхватить Химемию, которая уже приказала чего-то там открыть, и падала в обморок.

Члены Студенческого Совета, сидевшие на смотровой стене и наблюдавшие за дуэлянтами, увидели падение Химемии. Первым, как всегда, среагировал Сайонджи:

― Тога, держи-и-и! ― крикнул он.

Мики взволнованно щелкнул секундомером, Джюри задумчиво кивнула.

Крик Сайонджи частично долетел до слуха Тоги:

― …и-и-и…
-  Че? ― переспросил, оглядываясь, Тога, и увидел на полу Химемию, из которой торчала рукоятка меча. ― А, ну да!

Он нагнулся и, выдернув меч, повернулся к Утене. Наступила пауза. Все явно чего-то ждали, включая членов Студенческого Совета на стене.

― Ну? ― с вызовом спросил Тога.
― Что “ну”? ― ответила Утена. ― А слова я буду говорить?
― Какие слова? А, да! ― Тога вытащил блокнот и, без всякого выражения, прочел: “Силу, чтобы изменить мир”.

Дребезжание колоколов возвестило начало дуэли. Соперники, в тишине, взмахнули мечами, как вдруг, вместо душераздирающего воя, послышалась прекрасная мелодия. Красивый женский голос зазвучал под сводами Замка. Тога и Утена переглянулись.

― Потанцуем? ― спросил Тога.
― С удовольствием!

Они легко заскользили по Арене, грациозно огибая торчащие вверх дыбом автомобили и Химемию.

На стене члены Студенческого Совета разглядывали танцующих в бинокли-лорнеты.

― Странно они одеты, ― заметил Мики, щелкнув секундомером.

Джюри задумчиво кивнула, наблюдая за Утеной, одетой в белое с разрезом платье без рукавов. На Тоге красовался черный мундир и черные брюки.

― Какая музыка! ― Нанами восхищенно закрыла глаза. ― Может, мы тоже потанцуем?

Сайонджи, как всегда, среагировал первым, жестом приглашая Нанами. Джюри и Мики переглянулись. Джюри кивнула, Мики щелкнул секундомером. Пары на стене и на Арене закружились, вслушиваясь в слова: “Иногда любовь тревожит сердце…” Музыка эхом разливалась в сверкающей звездами ночи. Тога и Утена влюблено смотрели друг на друга. Химемия растроганно вытирала глаза платочком. Обстановка становилась все более романтичной, как вдруг, над Ареной чего-то вспыхнуло и, неизвестный предмет тяжело упал на пол, прямо между Тогой и Утеной. От неожиданности они отпрянули и уставились на то, что упало. “То, что упало” оказалось девочкой, в коричневой униформе. Приложившись об пол, она завопила:

― Тамахоме!

Все в ужасе зажали уши. Голос у “того, что упало”, был еще хуже, чем у Нанами. Между тем, девочка, не закрывая рот, продолжала верещать.

― Древнекитайский, ― заметил Мики, щелкнув секундомером.

Джюри задумчиво кивнула.

― Откуда ты знаешь? ― с завистью спросила Нанами.
― Так ведь не понятно, ― пояснил Мики.

Нанами фыркнула, Сайонджи пожал плечами, и все снова уставились на Арену Дуэлей.

А девочка все продолжала верещать. Из ее глаз полились мощные потоки слез, сразу затопившие пол-Арены. Утена сочувственно покрутила пальцем у виска, Тога понимающе кивнул ей в ответ. Неожиданно в небе, там, откуда выпала девочка, появилась голова парня, с синими волосами:

― Миака, ты идиотка! ― заорала голова, почему-то на чисто-японском языке. ― Зачем ты полезла в зеркало Тайцукун! ― и, не слушая ответа, парень схватил девочку за шкирку, и втянул ее в дыру, явно магического происхождения. Дырка с треском захлопнулась. Через мгновенье на стене и на Арене раздались голоса:
― Что?
― Что только что произошло?
― Это сила изменить мир?
― Это сила Диоса?
― Да не я это! ― злопыхал наверху Диос. ― Они там что, совсем с ума посходили!
― Акио! Да очнись ты! ― крикнул он. ― Включи, наконец, этот вселенский хор, чтобы началась дуэль!

Акио приподнял наушник, прослушал тираду и, жестом заправского ди-джея, бросил в граммофон пластинку, после чего снова нацепил наушники. Граммофон кашлянул, чихнул и заелозил иглой по заезженной записи.

Над головой дуэлянтов раздались знакомые, до отвращения, звуки. Хор, пришепетывая, засюсюкал. Тога моментально принял боевую позу. Утена последовала его примеру и наступила на подол платья.

― Интересно и как я должна в нем сражаться? ― Утена встряхнула длинными юбками. ― Это все не по мне, ― заявила она и потянулась к вороту.
― Утена-сан, ты не одна… ― Химемия пыталась остановить ее, вопреки правилам ― сработала женская солидарность.
― Химемия, замолчи! ― голос Тоги заткнул ей рот.

Невеста Роз изобразила полное отсутствие себя на Арене.

― Да пусть ослепнут! ― Утена драла на себе пуговицы.

Слепнуть явно никто не собирался.

Сайонджи, как всегда среагировал первым. Он уставился на Утену в бинокль, выхватив его из рук Мики, которому Джюри закрыла глаза. От неожиданности, тот щелкнул секундомером. Джюри задумчиво кивнула, одобрительно глядя на Сайонджи. Нанами залилась краской, которой сразу поперхнулась, и молча открывала рот, растерянно глядя на брата.

Тога уперся в Утену выжидающим взглядом. Утена рванула последнюю пуговицу. Все затаили дыхание. Платье взлетело вверх. На Тоге появилась капля. Утена стояла на Арене в своей обычной униформе. На лице Тоги было написано разочарование:

― В платье ты была лучше, ― недовольно произнес он.
― Что значит “лучше”? ― оскорбилась Утена.
― Женственней, ― пояснил Тога, ― а сейчас…
― Не поняла! ― взъярилась Утена. ― Тебе что, что-то не нравится? ― ощетинившись, она хотела сделать выпад, но вдруг остановилась.
― Чего? ― Тога недоуменно смотрел на Утену, которая уперлась взглядом в его мундир.

Он опустил глаза и увидел, как черная краска медленно сползает, являя взору белый мундир с леопардовыми пятнами. Утена задохнулась от смеха.

― Что “ха-ха”? ― нахмурился президент. ― Не смешно!
― Ни капельки, ― подтвердила Утена, сдерживая смех, ― очень симпатичная расцветка.
― Да уж лучше, чем этот черный кошмар, ― огрызнулся Тога.
― Конечно, куда уж лучше! ― фыркнула Утена.
― На себя посмотри!
― Что?

Мечи сверкнули в воздухе. Вдоль Арены, с бешенной скоростью, помчалась красная машина.

― Ну что, можно смотреть? ― интересовался Мики, щелкая секундомером. Джюри задумчиво кивнула, не отрывая рук от его лица. Нанами возмущенно попискивала, глядя на Арену, а Сайонджи равнодушно смотрел на осколки бинокля, который он уронил, когда Утена, лишившись платья, не оправдала его надежд.

Между тем дуэль разгоралась все сильнее. Мечи скрещивались все чаще, дуэлянты препирались:

― Я все равно выиграю!
― Посмотрим!
― Когда выиграю, тогда и посмотрим!
― Слишком долго придется ждать!
― Долго! Да прямо сейчас!

Не обращая внимания на дерущихся, между машинами бродила Химемия. Ей было все равно кто победит, потому что уже наступила ночь, и ей очень хотелось спать. Химемия забралась в машину, сбавившую ход. Невеста Роз задремала. Машина медленно ехала по кругу, видимо, являя собой движение в бесконечность. На стене мирно дремал Студенческий Совет. А дуэль продолжалась. Внезапно Химемия проснулась от крика Утены:

― Вперед! В рукопашную!

Студенческий Совет разом вздрогнул и чуть не свалился со стены. Химемия распахнула глаза и увидела Утену. Та, отбросив рукоятку ― все, что осталось от меча Джюри, окончательно доломанного ― помчалась на Тогу и начала драть его мундир, пытаясь дотянуться до розы. Тога растолковал ее действия по-своему и в свою очередь начал расстегивать униформу Утены. Та моментально озверела:

― Что ты себе позволяешь?!

На смотровой стене образовалась куча-мала. Все возбужденно загалдели, наблюдая, как Тога и Утена рвут друг на друге одежду.

― Она пытается соблазнить моего брата! ― пронзительно верещала Нанами, бегая вдоль стены.
― Сейчас будет стриптиз! ― взволнованно защелкал секундомером Мики.
― У них обоих нет чувства меры, ― Сайонджи, пожав плечами, вглядывался в фигуры на Арене. Сейчас он жалел, что бинокль разбился.
― Я убью ее, если она прикоснется к нему! ― никого не слушая, продолжала верещать Нанами.
― Разве это разрешено кодексом? ― одной рукой Мики щелкал секундомером, а другой теребил за рукав Сайонджи.
― А им пофигу, ― Сайонджи созерцал возню на Арене все более спокойно, что настораживало окружающих.
-  Брат мой! Только мой! И я никому не позволю завладеть им! ― ультразвуком выкрикнула Нанами. На миг все оглохли.
― Если ты будешь каждый раз устраивать такое… ― начал Сайонджи.
― То будешь всех только раздражать, ― прозвучал голос Джюри.

Настала гробовая тишина. Все медленно обернулись и уставились на Джюри. Нанами щелкнула секундомером, Мики упал в обморок. Джюри среагировала первой и подхватила его, а Сайонджи задумчиво кивнул. Через какое-то время, придя в себя и поняв, что, что-то не так, все переглянулись. Нанами подумала и упала в обморок. Сайонджи, как всегда, среагировал первыми и подхватил ее, Джюри задумчиво кивнула, Мики щелкнул секундомером. На лицах всех членов Студенческого Совета, кроме Нанами, читалось удовлетворение. Сайонджи сунул под нос Нанами пузырек с нашатырем. Та пришла в себя, но ничего не сказала, потому что сорвала голос. Все посмотрели на Арену. Кроме машин, торчащих вверх дыбом, там никого не было. Нанами снова грохнулась в обморок, Сайонджи подхватил ее, Джюри кивнула, Мики, вздохнув, щелкнул секундомером. Всем было ясно, что дуэль еще не окончилась.

По темной аллее медленно брели две фигуры. Их шатало от усталости, но они продолжали вяло препираться:

― Завтра все сначала…
― А кто виноват…
― Не надо было набрасываться на меня…
― Кто набрасывался?..
― Ты…
― Я?..
― Да…
― Значит, опять во всем я виновата?..
― Ты поразительно догадлива…

Тога и Утена подошли к зданию Восточного крыла. За ними семенила Химемия. Вид у дуэлянтов был сильно помятый. На униформе Утены не осталось ни одной пуговицы, один карман отсутствовал, другой еле держался на одной нитке. Мундир Тоги представлял собой еще более “живописную картину”. Точнее то, что от него осталось: один рукав, разорванный воротник, наполовину оторванный правый лацкан. Но на груди у дуэлянтов по-прежнему красовались розы.

― Зайдешь? ― вяло спросила Утена, открывая дверь.
― Угу, ― так же вяло ответил Тога, чувствуя, что ноги его не держат.

Они ввалились в комнату и тут же уснули, опустившись на пол. Химемия прикорнула на стуле. Перед тем как уснуть, все вяло подумали: “Это еще не конец…”

Часы пробили полночь.